" нам с тобою нужно быть птицами, а иначе зачем нам быть?"
Небо было ровно-синим. Пустым. Только солнце смотрело с него, поэтому в городе казалось светло, но пусто.
Она шла по не высохшей за ночь тропе. Одна, как и много лет назад.
К ее ногам клонились травы, приветствуя ее, пели птицы, прославляя утро, деревья сплетали арки над головой, чтобы Солнце не так слепило глаза.
Она шла, лениво переставляя ноги. Ей хотелось спать: упасть в это разноцветье трав и вечно видеть их сны.
Но надо идти. Идти, иначе она не успеет услышать песню. Печальную песню солнца.
Сегодня, как и всегда, она одна. Ей нечего делать в четырех стенах.
Конец мая. Жара, а она все еще в теплом плаще и осенних ботинках. Ей не жарко. Ей хорошо.
Скоро зацветут яблони, и ветер будет вплетать в ее волосы жемчужные лепестки, а она будет смеяться и шептать ему что-то не внятное, а потом они вместе пойдут смотреть закат.
А Солнце снова будет петь свою печальную песню, и ей вдруг пригрезятся в облаках знакомые берега, и сердце забьется так быстро.
Она потянется рукой!
Так было всегда, мэлли.
Ветер обнимет ее за плечи, растреплет волосы, осушит слезы. Она смущенно улыбнется, и слезы вновь побегут по щекам, но это – другие слезы, их можно себе позволить.
Зажгутся звезды.
Ветер протянет руку. Да, у нее наконец-то найдется сила вложить свою ладонь в его и расправить крылья.
Ветер обнимет ее, закружит и, как много лет назад, понесет к этим звездам, холодным горьким звездам…
Но это все только будет, мэлли.
А сейчас она идет по не просохшей после вчерашнего дождя тропе, и нет ничего, только солнце слепит глаза.
Она шла по не высохшей за ночь тропе. Одна, как и много лет назад.
К ее ногам клонились травы, приветствуя ее, пели птицы, прославляя утро, деревья сплетали арки над головой, чтобы Солнце не так слепило глаза.
Она шла, лениво переставляя ноги. Ей хотелось спать: упасть в это разноцветье трав и вечно видеть их сны.
Но надо идти. Идти, иначе она не успеет услышать песню. Печальную песню солнца.
Сегодня, как и всегда, она одна. Ей нечего делать в четырех стенах.
Конец мая. Жара, а она все еще в теплом плаще и осенних ботинках. Ей не жарко. Ей хорошо.
Скоро зацветут яблони, и ветер будет вплетать в ее волосы жемчужные лепестки, а она будет смеяться и шептать ему что-то не внятное, а потом они вместе пойдут смотреть закат.
А Солнце снова будет петь свою печальную песню, и ей вдруг пригрезятся в облаках знакомые берега, и сердце забьется так быстро.
Она потянется рукой!
Так было всегда, мэлли.
Ветер обнимет ее за плечи, растреплет волосы, осушит слезы. Она смущенно улыбнется, и слезы вновь побегут по щекам, но это – другие слезы, их можно себе позволить.
Зажгутся звезды.
Ветер протянет руку. Да, у нее наконец-то найдется сила вложить свою ладонь в его и расправить крылья.
Ветер обнимет ее, закружит и, как много лет назад, понесет к этим звездам, холодным горьким звездам…
Но это все только будет, мэлли.
А сейчас она идет по не просохшей после вчерашнего дождя тропе, и нет ничего, только солнце слепит глаза.